— Знаешь, — прошептал Ставрас, склонившись ко все еще сидящему на кровати Шельму, — Нам ведь тоже не мешало бы как-нибудь поговорить.

— О чем это?

— О предстоящем карнавале. Но не при всех, а только вдвоем.

— Давай, сначала со всеми, а потом, так и быть, лапа моя, я уделю тебе время в моем расписании.

— Ах, вот как, — протянул лекарь, который, так и быть, раз обещал, готов был терпеть излишне слащавое обращение, но не за какие коврижки не согласился бы с тем тоном, которым это было только что высказано. — В таком случае, любимый, нам придется поговорить не только об этом.

— А о чем еще? — невинно захлопал ресницами шут.

— Потом расскажу, — пообещал лекарь и снова сосредоточил все свое внимание на мальчишках.

Те больше ничего не говорили, только смотрели и, кажется, боялись даже лишний раз вздохнуть, чтобы не нарушить, рождающуюся между ними магию.

— Так, а ну отомри! — бросил лекарь требовательно и, словно в подтверждение его слов, малышка, которую он все еще держал на руках, издала победный клич.

Тай и Лий вздрогнули и одновременно повернулись в её сторону.

— Ты что-то хотел, дядя Ставрас? — сладким голосочком пропел юный Арлекин.

— Конечно, племянничек, — фыркнул в ответ Радужный, — Айда на улицу собирать всех. Ждем вас в общей гостиной.

— А почему именно мы? — протянул хитрюга масочник.

— Потому что самые молодые и шустрые, — подмигнул им поднявшийся на ноги Шельм. — Давайте, поспешите, разве вам не хочется узнать, кого еще мы пригласим на Карнавал?

— Конечно, хочется, — ответил за Тая Лий, подцепил того за локоть и потащил за собой к двери. Масочник, о чудо, не возражал.

— И почему у меня с тобой так не получается, — проворчал лекарь, наблюдая за ними.

— Потому что я один такой! — объявил обнаглевший шут и первым отправился в сторону гостиной. Не мешало бы озаботиться чем-нибудь вкусненьким на десерт для поднятия настроения, так сказать.

Донт обнаружил Мяту сидящей на кровати и расчесывающей распущенные волосы. Он замер в дверях, не решаясь войти. Никогда еще он не видел такой красоты. Черные и зеленые пряди смешивались и ниспадали на покатые плечи, не обнаженные, нет, но при мысли, как бы это все выглядело, если бы девушка была обнажена, перед глазами гвардейца на миг потемнело, он моргнул и, решившись, шагнул к ней.

— Прошу простить меня за вторжение, леди, — склонившись в учтивом, вежливом поклоне, обронил гвардеец.

И девушка вздрогнула, выдав себя. Подняла глаза, в которых плескалось сейчас не ехидство и насмешка, а море растерянности, схожей со страхом, который Скарамучи был, к сожалению, неведом. Но Мята быстро взяла себя в руки. Спрятала взгляд под ресницами, слегка повернула голову, завесив лицо волосами. Но маневр не удался. Дормидон шагнул к ней, помня настоятельные рекомендации Кузи, который с пеной у рта доказывал, что девчонка далеко не так зрела и опытна, как хочет показать. И отвел от её лица прядь тяжелых, густых волос. Мята вздохнула и подняла глаза. В них появилось осуждение.

— Тебе сказали, так?

— О чем?

— Ты мне скажи.

— Я не знаю, о чем ты.

— Тогда зачем пришел?

— Пригласить на танец, — медленно склоняясь к нее лицу, в полголоса произнес мужчина.

— Какой?

— Танец жизни, я ведь правильно запомнил? Его танцуют, чтобы жить…

— Правильно, — не открывая взгляда от его лица, прошептала девушка.

— Ты… — мужчина остановился буквально в сантиметре от её губ, — Станцуешь со мной?

— А ты… научишь меня?

— Чему? — в глазах Донта мелькнуло изумление, но Мята уже не могла остановиться, даже зная, что может совершить сейчас очень большую, просто фатальную ошибку. Что в ответ над ней посмеются, отвергнут…

— Целоваться, — прошептала она и приоткрыла губы, ожидая отказа.

Глаза мужчины широко распахнулись, он замер, словно в миг лишился способности дышать.

— Ты… не умеешь? — сиплым голосом уточнил он.

— Меня некому было учить.

— Некому?

— И раньше мне не хотелось ни у кого учиться.

— А у меня?

— Ты спрашиваешь?

— Уже нет, — коротко бросил Донт и накрыл её губы своими, но поцеловаться нормально им не дали.

— А! Вот вы где! — воскликнул Тай прямо от двери. Донт резко дернулся и с застывшей на лице яростью обернулся к нахальному мальчишке. Но тот невысказанному предупреждению не внял. — Целуетесь, значит, — протянул он и весело подмигнул слегка ошеломленной случившимся Мяте, — А Ставрас, между прочим, сказал всех в гостиной собрать. Будем решать насчет Карнавала.

— Карнавала? — заинтересовалась Мята.

— Да. Кстати, пока он тут, — кивнул Тай на Донта, словно тот был неодушевленным предметом, — Может, пригласишь его тоже?

— А как?

— Душу обними, — бросил Тай и успел слинять до того, как Донт придумал, как бы врезать ему по ушам поделикатнее, не нарвавшись на гнев Скарамуччи.

— И что все это значит? — вопросил он, обернувшись к девушке, но та без слов встала на колени на кровати, протянула к нему руку и неожиданно протолкнула прямо в тело в области солнечного сплетения.

Донт с жадностью хватанул ртом воздух раскрытым ртом и на миг зажмурился. Затем распахнул глаза вновь, а Скарамучча отстранилась, снова опустившись на кровать.

— Что это было? — схватившись за шею, когда почувствовал, как проявилась татуировка, уточнил гвардеец у масочницу.

— Мое тебе приглашение, — мило улыбнулась она. — И я станцую с тобой, после…

Легко поднялась на ноги и выскользнула в коридор, но тут же заглянула обратно и игриво поманила за собой пальчиком. Мужчина закатил глаза к потолку. Да, с этими масочниками просто не соскучишься. И что еще за карнавал?

7

Рассевшись за общим столом, масочники радовались, как дети, заполучившие в свои загребущие лапки долгожданную игрушку, выклянченную у родителей всеми правдами и неправдами. Драконы наблюдали за всей суетой с недоумением, а люди, коих в Драконарии было совсем не много, хлопали глазами не успевая за ходом разговора.

— Вы только представьте, все в масках, а они нет, — не унимался Вольф, вот уже третий раз кряду повторяя одну и ту же фразу, но достучатся до остальных у Тарталья не получалось, но сейчас его все же услышали.

— И, правда, — поддержал Вольфа Тай, пожевал губу и вскинул вопросительный взгляд на Шельма.

Гиня, уловивший всю соль вопроса, тоже перестал в шутку пикетироваться с Маком, и посмотрел на шута. Повисла пауза, в которой, наконец, сумел вставит слово Дормидонт.

— Может быть, для начала мне хоть кто-нибудь объяснит, что такое этот ваш Карнавал и с чем его едят? — смотрел он при этом на Мяту, сидящую рядом, с белым драконышем на руках.

Та неопределенно пожала плечами и повернулась к старшему брату, но и Вольф не пожелал взять на себя ответственность за разъяснения, и тогда почетная роль рассказчика как-то сама собой перекочевала к Макилюню.

— Карнавал традиционно начинается с Карнавального Шествие. В ночь, выбранную с помощью особого календаря из нерукописного свода, все собираются у подножья кладбищенского холма, на лавандовом поле. Выстраиваются в колонны, между полосами лаванды и зажигают бумажные фанари…

— Так, — вмешался Донт, когда Мак сделал паузу, — А фонари откуда берут? С собой приносят?

— Не только приносят, но и готовят их обычно сами, лучше всего в компании, так веселей, — улыбнулся ему Мак, — Не думаю, что с этим будут проблемы. Уверен, наши юные маски легко вас научат этому нехитрому делу.

— А как же костюмы? — спросил Лий, этот вопрос давно волновал его.

— Нет, костюмы, конечно, шьют обычно у профессиональных портных. Но, прожив в Столице некоторое время, я точно знаю, что местным портняжкам такая задача вполне по плечу. К тому же, раз уж мы ждем на днях Гибискуса Шлима, можно попросить его захватит с собой наиболее популярные выкройки, плюс ко всему у вас всегда будет возможность проконсультироваться относительно внешнего вида костюма с Корнелиусом, думаю, он вам не откажет в небольшом эскизе.